Ещё в начале XX века на территории нынешней Тверской области оставалось около 140 тысяч тверских карел. К этому времени они три века жили бок о бок с русскими, но сохраняли свою культуру, язык и традиции. Всё изменили коллективизация, репрессии, война, а впоследствии массовый переезд из деревень в города. С тех пор этот народ постепенно становился почти незаметным, а многие тверские карелы сами перестали идентифицировать себя по происхождению. Журналист «Новой вкладки» Алексей Иванов рассказывает, как отдельные энтузиасты пытаются остановить исчезновение своего народа и почему даже внутри своего сообщества они расходятся во взглядах на то, как это делать.
Незнакомый народ по соседству
В середине ноября в Тверской области выпало много снега. В старом саду с яблонями и берёзами в деревне Чашково под Лихославлем от тяжести трещат и ломаются ветки, из-за этого показывающий туристам окрестности Олег Евграфов просит их не уходить далеко в чащу.
Олег — тверской карел. Он увлечённо рассказывает о старинных забавах своего народа: заговорах, играх со снегом и финно-угорской игре кююккя, внешне похожей на русские городки. Затем ведёт нас, туристов, в маленький гостевой домик, где читает сказку «Колобок» на тверском карельском языке. Подростки из подмосковного школьного турклуба начинают расспрашивать его об истории тверских карел.
Евграфовы отказались общаться с журналистом «Новой вкладки», поэтому он посетил их дом и экскурсию как турист.
В 1617 году Россия после шести лет войны заключает Столбовский мир со Швецией. Договор закреплял поражение России и окончательную потерю доступа к Балтийскому морю более чем на сто лет (официально — до окончания Северной войны в 1721 году). Земли Карельского перешейка и побережья Финского залива в то время были заняты финно-угорскими племенами, в основном карелами.
Карелы — православные, и из-за повышенных налогов для иноверцев и попыток перекрестить их в лютеранство им пришлось покидать родные места и уезжать в Россию. Они поселились в нескольких регионах страны, но больше всего — на тверской земле, где до этого голод и разорения Смутного времени привели к запустению земель. К 1670 году на территории Бежецкого верха — возвышенности в центральной и восточной части нынешней Тверской области — переселились около 30 тысяч карел.
Благодаря удалённости от других финно-угорских племён тверской диалект карельского языка (он же — тверской карельский язык) оказался менее подвержен влиянию соседних финно-угорских языков. Впоследствии расселившиеся от Лихославля до Весьегонска тверские карелы прижились, сохранили свой язык и культуру.
— Был Карельский национальный округ, можно сказать, момент государственности, почти своя область, — описывает Олег короткий период автономии своего народа в 1937–1939 годах. — А потом всё закрывается, в том числе преподавание в школах [на карельском языке], и так вплоть до 90-х годов.—
По переписи 1926 года карелов в Тверской губернии было 140 тысяч — больше, чем в самой Карелии. Одним из центров их проживания стал Лихославль, его в 1937 году и сделали столицей Карельского национального округа. В нём тогда жили 90 тысяч тверских карел. Ещё 26 тысяч оказались за пределами округа — в основном на северо-востоке Калининской области.
Административно-территориальная единица в 1796–1917 гг. в составе Российской империи, в 1917–1929 гг. — в составе РСФСР.
В то время в местных школах преподавали на тверском карельском языке, жители говорили на нём и в повседневной жизни. При этом русский знали не все. В Лихославле выходила карелоязычная газета и печатали книги на карельском.
Тверской карельский — один из диалектов карельского языка, официальный язык Карельского национального округа, существовавшего в 1937–1939 годах. Он относится к прибалтийско-финской ветви финно-угорской группы языков и в отличие от других языков и диалектов карел сохранился в наиболее архаичной форме.
Но в феврале 1939 года Карельский национальный округ ликвидировали.
Ликвидации автономии предшествовало «карельское дело» — следствие НКВД против «Карельской буржуазно-националистической организации». В рамках дела было арестовано не меньше 140 тверских карел. Следствие велось с 1937 по 1940 год, а затем развалилось. Большинство карел были отпущены на свободу, но шесть человек умерли в тюрьме.
Историки до сих пор не имеют чёткого ответа на вопрос, почему был создан Карельский национальный округ, просуществовавший всего год и восемь месяцев. Краевед, тверской карел Анатолий Головкин в книге «История тверских карел» приводит одну из версий — для выявления и последующей ликвидации активистов национального движения. Во всяком случае, общеизвестны попытки НКВД найти тайные связи тверских карел с финнами в преддверии советско-финской войны 1939–1940 годов.
Преподавание в школах в бывшем национальном округе перевели на русский язык. Только в 1990-е годы у школьников снова появились уроки тверского карельского языка, и то факультативные. Это стало возможным благодаря созданию в 1997 году Тверской национально-культурной автономии тверских карел. Опыт подсмотрели в Карелии, поясняет Олег.
Группа подростков с педагогами, которых приняла семья Евграфовых в своём старинном карельском доме, успела за несколько часов познакомиться с народными карельскими забавами, приготовить сульчины — ржаные пирожки с начинкой из картофеля — и пообедать. До этой поездки мало кто из них знал о существовании субэтноса тверских карел, уже 400 лет живущих автономно от Карелии.
«Если карелы дрались, то только друг с другом»
Марина Евграфова, жена Олега, однажды занялась расхламлением чердака в доме своего прадеда в Чашкове и нашла старинные фотографии: прапрабабушки, прадеда и прабабушки. Дом, построенный в 1873 году, поначалу был длиннее, но впоследствии потомки разделили его на два. Вторую половину разобрали и собрали на участке напротив. Тот дом позже перешёл в чужие руки, а первый остался во владении потомков первого хозяина и достался по наследству Марине.
Старые снимки повесили на стену вместе с фотографиями родителей Марины. Обо всём этом она рассказывает туристам, пока они обедают — едят лохикейтто, картошку с мясом и сульчины.
— Здесь не происходило смешения [этносов] очень долго, — продолжает Марина. — Карелы женились на карелках, а русские — на русских. Каждый народ говорил на своём языке, и оба прекрасно уживались. Одни к другим не ходили драться, если карелы и дрались, то только друг с другом.
Карелы на тверской земле, начиная с XVII века и до позднесоветского времени, занимались тем же, чем и в Карелии: выращивали рожь и лён, держали овец и коров. Мужчины, как правило, старались выучить русский язык для деловой коммуникации. Женщины долгое время говорили только на карельском.
В разговоре с любым из тверских карел об истории рано или поздно будет упомянута фамилия Анатолия Головкина — главного историографа этого народа, тверского карела по происхождению. В его книге «История тверских карел» есть глава «50 лет забвения», в которой он описывает период с 1940 до 1990-х годов. В 1959 году тверских карел в регионе оставалось 59 тысяч человек — в два раза меньше, чем в 1939-м. Головкин перечисляет причины: насильственная коллективизация, ссылки и переселение народа в другие регионы, репрессии, Великая Отечественная война.
В 1950–1960-е годы это переселение продолжилось. Из Калининской области тверские карелы уезжали по разнарядке туда, где не хватало рабочих рук, например в колхозы Карелии. Всё меньше резона было продолжать жить в сельской местности, и выросшие дети тверских карел уезжали в города Калининской области, в Ленинград и Москву учиться и потом оставались там, в русскоязычной среде, навсегда. К 1989 году в регионе насчитывалось 23 тысячи тверских карел. Сейчас, после десятилетий ассимиляции, перемешивания с русским населением и опустения тверских деревень, не наберётся и трёх тысяч человек, которые уверенно скажут: «Я — тверской карел». По данным переписи населения 2021 года, так себя называли 2764 человека.
«Предки были чистокровными карелами. А люди русские»
Бывший центр тверских карел — город Лихославль — встречает памятником карельскому рунопевцу. На флаге района — крест, повторяющийся в геральдике многих финно-угорских народов. Согласно переписи населения 2021 года, в городе живёт тысяча тверских карел: это 4% населения города и более трети от всех карел Тверской области. Примерно столько же представителей этого этноса в Твери (это 0,3% её населения), которая стала новым центром тверских карельских активистов. Именно здесь чаще всего проводят мастерские, мастер-классы, фестивали и праздники, посвящённые традициям тверских карел.
Ещё один центр проживания тверских карел — Весьегонский район (административно это теперь муниципальный округ). Он находится на дальней периферии региона, у границы с Вологодской областью. Молодёжь, не видя перспектив, стремится отсюда уехать. Райцентр, город Весьегонск, частично был затоплен водами Рыбинского водохранилища и сейчас очень тихий и маленький.
Некоторые русские и карельские деревни в Весьегонском районе соседствуют друг с другом, как, например, карельское село Чамерово и русская деревня Хахилево, расположенные на разных берегах крохотной речки Сыроверки, протекающей в узком и довольно глубоком для равнины каньоне.
— Многие вышли из тверских карел. Другое дело, как сам человек связывает себя с карелами, — объясняет пенсионер из села Чамерово Андрей Чумин. — Если сейчас копнуть и посмотреть, кто у нас в деревне по происхождению, так тут кроме карел нет никого. Папа, мама, бабушки, дедушки были чистокровными карелами. А люди здесь все [как будто] русские. Короче говоря, ассимиляция произошла.
Андрей Чумин — сын тверского карела и ингерманландской финки. Долгое время он жил в эстонской Нарве, где познакомился с будущей женой, а потом, в конце 1980-х, они уехали на малую родину Андрея, в Тверскую область. Поселились в Чамерове, устроились работать в школу учителями и занялись подсобным хозяйством. «Все как-то стремились в город, а нас потянуло на историческую родину», — говорит Андрей.
Ингерманландские финны — субэтнос (по другим данным — самостоятельный этнос), сформированный из финнов, переехавших в Ингерманландию (сейчас — территория преимущественно Ленинградской области и Санкт-Петербурга) в XVII веке. Они поселились на территории, которую оставили православные карелы, уехавшие на тверские земли.
Когда в 90-е сельскую школу перевели в новое кирпичное здание неподалёку, её прежние помещения превратили в двухквартирный дом. В одной из квартир поселились Чумины. Сейчас они оба на пенсии, правда, Андрей ещё преподаёт технологию в школе. «Вот чем наш карел занимается», — Наталья Чумина показывает изделия из бересты и дерева, изготовленные мужем. Туесками, хлебницами, посудой и другими самодельными предметами быта наполнен весь дом.
Ещё одно, можно сказать, хобби Андрея — сохранение этнического наследия тверских карел. У входа во двор дома Чуминых вместо обычных ворот высокое сооружение с башней. Это недостроенная мельница Сампо.
— У карел есть свой эпос «Калевала». Мельница Сампо в нём — это волшебное сооружение, — поясняет Андрей.
В карело-финской мифологии Сампо — мельница, которая была источником изобилия и счастья. Чумин много времени изучал «Калевалу», хранит дома издания на русском и карельском языках и рассказывает об эпосе местным жителям и гостям, когда его приглашают выступить в краеведческом клубе в Весьегонске.
По легенде, во время кражи мельницы она разбилась, а большинство остатков остались в море, поэтому море богаче суши. Но там, где обломки прибило к берегу, появилась плодородная земля.
Языческий эпос в культурной жизни Андрея Чумина тесно соседствует с православной верой и уходом за намоленными местами.
— Почему мы чтим места культа — мы связываем с ними наше карельское самосознание. Одна из причин, по которой карелы переселились [на тверские земли], — несогласие с новыми шведскими властями, занявшими Карельский перешеек в 1617 году. Карелы — православные, и нас за это [в те времена] притесняли шведы, — рассказывает Чумин.
Среди этих культовых мест — урочище Камень, куда тверские карелы и другие православные регулярно ходят в походы и совершают паломничества на внедорожниках. В урочище Камень раньше находилось одноимённое село и Троице-Пятницкий монастырь с большим собором из красного кирпича. В 1941 году собор снесли, чтобы использовать кирпич для строительства резервного аэродрома.
Потом исчезли остальные постройки и само село, поросшее теперь мелколесьем. Андрей Чумин с братом и единомышленниками в начале 2010-х годов поставили поклонный крест в деревне Чистая Дуброва — рядом с камнем, давшим название урочищу. Из камня сделали копилку для пожертвований, оформленную как часовня. Работники деревенского музея и библиотеки иногда проверяют копилку: там может оказаться 20–30 рублей.
«Здесь вымирание»
В деревянном двухэтажном здании в Чистой Дуброве тусклый свет. На первом этаже — Дом культуры. Внутри развешаны рукописные плакаты со слоганами, в том числе «Мы, тверские карелы — россияне», «У России героев не счесть». Отдельный большой стенд посвящён участникам и героям Великой Отечественной войны.
Сотрудница Дома культуры рассказывает, что они проводят в деревне карельские праздники, и показывает этнические костюмы — гладкие рубашки ярких цветов и сарафаны. В них сложно увидеть исконно карельские мотивы, скорее это имитация праздничной сельской одежды народов северо-западных и центральных регионов России.
На втором этаже — библиотека и небольшой краеведческий музей. Библиотекарем и одновременно смотрителем музея работает 28-летний тверской карел Никита Снетков.
Никита в юности уехал из родной деревни, выучился в Ярославской духовной семинарии и собирался стать священником. Но пока вакантного места ни в одной из церквей в округе не нашлось. В библиотеку и музей его взяли на полставки, и, чтобы выживать, Никита ещё устроился на лесопилку и берёт разные подработки.
На стендах в музее развешаны старинные снимки тверских карел, есть книги о них и распечатки статей о Тверской Карелии, написанных Никитой и другими местными авторами.
— Коллективизация и раскулачивание прошлись катком по Тверской Карелии. Но карелы — упёртый народ, так отмечают исследователи. Умудрялись делать так, чтобы им разрешалось по праздникам проводить богослужения, противостояли разрушению храмов. Потому и страдали [от властей], — говорит Никита.
По его словам, когда-то он думал куда-нибудь уехать, но в итоге решил остаться в деревне:
— Сейчас дом — работа, дом — работа, в таком режиме живу. Пока с родителями. Никуда отсюда не собираюсь, но кто знает, что случится через два-три года? Откровенно говоря, без пессимизма, здесь вымирание. Но, может, колесо истории повернётся в другую сторону?
По его словам, иногда люди возвращаются из городов в родные деревни на пенсию. Но молодёжи здесь становится всё меньше: в школе в селе Чамерово ещё лет десять назад, когда Никита её оканчивал, было больше 110 человек, сейчас — вдвое меньше.
В этих условиях Никита и его единомышленники пытаются передать память о тверских карелах потомкам. Например, проводят в музее диктант на почти забытом тверском карельском языке.
— Чтобы передавать, надо самому в тонкости вникнуть. Мне-то не передали. То, чем мы занимаемся, — это обрывки. Но хотя бы это передать надо. Пусть это будут обрывки, это лучше, чем вакуум, — считает Никита. — Когда весьегонские карелы едут в гости в разные дома культуры, они везут с собой национальную выпечку. У нас это опёкиши, или пряженники.
«В администрации невозможно честно работать»
Андрей Чумин из Чамерова — не только педагог и краевед, но и политик. В 2008–2012 годах он был главой Чамеровского сельского поселения (его ликвидировали в 2019 году, объединив поселения в Весьегонский муниципальный округ).
— Есть куда силы приложить [работая в администрации], — считает Чумин. — В урочище Камень можно было бы провести хорошую пешеходную дорожку, подвесной мост сделать была мысль. Там красивые места. Мы [с единомышленниками] своими силами их поддерживаем [в порядке]: поклонный крест, беседку сделали. Когда я работал в администрации, удалось на благоустройство выбить небольшую сумму, но в целом это держится на энтузиазме.
Новые выборы в 2012 году Андрей Чумин проиграл. Затем дважды баллотировался в депутаты созданного в 2019 году Весьегонского округа, позиционируя себя в качестве оппозиции действующей окружной власти. Обе попытки оказались безуспешными:
— В администрации невозможно честно работать и здравую мысль нести. Тебя оттуда выживут — не приживёшься. Я так, немножко связан с оппозицией, а там та же система, только свои люди проходят дальше. Но, может, это и неплохо, по крайней мере, есть с кого спросить.
До недавнего прошлого Андрей Чумин был председателем районного отделения Тверской национально-культурной автономии тверских карел. Но он разошёлся во взглядах на некоторые вопросы с главой автономии Николаем Туричевым. Чумин считает, что одного только развития культуры для сохранения народа и возрождения его наследия недостаточно, а именно на культуре обычно фокусируются чиновники, когда говорят о сохранении малых народов.
— Но чем я занимался, тем и продолжаю заниматься, — говорит Андрей Чумин о своём уходе из национально-культурной автономии, — просто не шлю отчёты.
Самым жёстким критиком «культуроцентричного» подхода к сохранению наследия своего народа считается Михаил Дронь — тоже выходец из тверских карел, бывший депутат и лидер депутатской группы «Карельское возрождение» в селе Толмачи Лихославльского района в конце 2010-х годов. В своём паблике «Тверская Карелия» во «ВКонтакте» он продвигает идею воссоздания национального округа и уничижительно отзывается о национально-культурной автономии тверских карел в целом и фольклорных праздниках в частности. «Танцы и пляски, вышитые рубашки и нездоровый культ ржаного пирожка» Дронь называет пародией на тверских карел.
Дронь не общается с участниками автономии, считая их «реконструкторами», но поддерживает связи с некоторыми районными политиками, выходцами из тверских карел, включая Чумина.
Сама автономия тверских карел дистанцируется от любого противостояния с властью, предпочитая сотрудничать и продвигать идею сохранения культурного наследия через диалог. Андрей Чумин тоже придерживается примирительной позиции.
— Да, конечно, позиция Михаила здравая — благополучие и сохранение народа идёт через экономику, — говорит он. — Но в культуре я лично ничего плохого не вижу. Раньше люди стеснялись всего карельского. А сейчас на праздники я сам иногда надеваю расшитую рубашку и ношу её с гордостью.
Народ без языка
На своём национальном языке Андрей Чумин не говорит, но понимает его. Из ныне живущих в регионе тверских карел наберётся едва ли половина хотя бы более-менее сносно на нём общающихся.
После войны, в советское время, говорить на тверском карельском стеснялись — хотя бы потому что в городах, за исключением Лихославля, его уже почти не использовали: он стал ассоциироваться с деревней и традиционным укладом, чуждым советской идеологии. Над тверскими карелами смеялись в школах и училищах, когда они говорили с ошибками на русском. Ещё одна причина забвения — страх карел-старожилов за будущее своих детей и внуков после периода репрессий. Внешне тверские карелы неотличимы от русских, им проще было влиться в общество, называясь русскими.
В музее деревни Чистая Дуброва репрессированным тверским карелам посвящён отдельный стенд. Никита Снетков рос со своими бабушками, которые общались между собой на тверском карельском, но, как и его родители, сам на нём говорить не может. Он с сожалением констатирует, что бабушки и дедушки не научили языку детей и внуков. Марине и Олегу Евграфовым пришлось самим учить тверской карельский, чтобы уметь объяснить гостям его особенности и цитировать произведения на нём.
В 90-е, когда в школах снова стали преподавать тверской карельский, вышел «Словарь карельского языка (тверские говоры)», появились учебники и грамматические словари. Но в 2000-е всё снова стало сходить на нет. В 2017 году карельский язык попал в Красную книгу ЮНЕСКО как находящийся под угрозой исчезновения.
Некоторые тверские карелы считают, что в реальности их больше, чем в переписи населения, где-то десятки тысяч — просто люди не знают о своём происхождении или не хотят о нём говорить. Андрей Чумин уверен, что в Весьегонском округе тверских карел большинство:
— Во всяком случае, более 50%. Многие об этом не знают или не ассоциируют себя с ними, считают это отжившим явлением, анахронизмом.
